ВНУЧАТА МЮНХГАУЗЕНА

_{Выписка из походно-полевого дневника Мюнхгаузена.}
1720 г. 11 мая. Родился. Взял имя Карл Фридрих. Вес – 10 кило, настроение отличное. 1738 г. Наконец окончил заочное обучение в суворовском училище и аналогичным образом получил звание поручика русской армии. Ура! 1740 г. Еду в Санкт-Петербург для дальнейшего прохождения службы. На пути в российскую столицу посетил Кенигсберг … (неразборчиво) и одну ночь провел в городе. 1739 г. Познакомился с запорожскими казаками. Пили горилку. Узнал много новых русских слов. Смутно помню, что зачем-то поехал к турецкому султану. Вроде, передать какое-то письмо. 1740 г. Письмо передал. Узнал много новых турецких слов. Янычары наседают. Настроение отличное. 1745 г. 9 мая. (неразборчиво) … Кенигсберг. Ура! Пью за победу. Не забыть поздравить друзей-гвардейцев. ( пропуск, неразборчиво) … Обязательно рассказать! 1780 г. Вернулся домой. В гости приехали знакомые запорожские казаки. Пили горилку. Вспоминали подвиги. Какой-то хлыщ из местной газетенки все записывал. 1797 г. 22 февраля. Самочувствие отличное. Тихо, мирно скончался в своем доме в окружении родных и близких. (Неразборчиво) … не забыть завтра поздравить друзей-гвардейцев с днем защитников Отечества! Далее снова неразборчиво.
_{Историйки}
MMM Когда снежной зимой 1738 года молодой барон ехал на своей знаменитой лошади в Санкт-Петербург, то на ночной улице Кенигсберга, неподалеку от Кафедрального Собора, он чуть было не налетел в темноте на стоящего посреди проезжей части мальчишку. - Тысяча чертей! – С присущей ему вежливостью обратился Мюнхгаузен к пареньку. – Какого дьявола ты здесь посреди ночи делаешь?! - Любуюсь звездным небом, - снимая шляпу и отдавая поклон, ответствовал юнец, - оно меня поражает больше всего! - А родители, поди, с ног сбились, ищут! – Покачал головой барон. – Эх, молодежь, какое падение нравов. Какая девальвация морали! Нет ее внутри вас, просто напрочь нет! Мюнхгаузен пришпорил коня и ускакал прочь, оставив посреди мостовой глубоко задумавшегося шестнадцатилетнего паренька. Звали его Иммануил. Так было положено начало учению Канта. MMM Находясь проездом в Кенигсберге, барон Мюнхгаузен решил перекусить в небольшой корчме. Отведав знатного местного пива, он разговорился с соседом – добропорядочным бюргером. - В Россию еду! – Сказал барон. – Интересно своими глазами увидеть! - А я ездить не люблю. – Ответил бюргер. – Из Кенигсберга не выезжал и не собираюсь. - И Россию посмотреть не хотите? – Изумился барон. - Если гора не идет к Магомету, - напыжился спесивец, - пусть Магомет придет к горе! - Гляди, накаркаешь! – в сердцах ляпнул Мюнхгаузен. Так было предопределено калининградское будущее древнего города. MMM Остановившись на ночлег в Кенигсберге, барон первым делом спросил у владельца постоялого двора: - А что, любезный, невесты в городе есть? Слово за слово, самим собой спор образовался. По поводу прекрасного пола, естественно. И за одну ночь Мюнхгаузен соблазнил 15 знатных горожанок, 13 белошвеек, 21 монахиню и дочь самого хозяина. Тот, в свою очередь, страшно этому поразился. Остальные горожане тоже. И захотели повторить подвиг. Так было положено начало работам по созданию Виагры. MMM Когда Мюнхгаузен вернулся с войны с турками, то, посещая полковое офицерское собрание и балы в Петербурге, часто рассказывал дамам о своих приключениях. Дамы всплескивали руками, ахали и томно поглядывали на молодого офицера. Мужчины же, завидуя барону, пытались логически объяснить теоретическую несостоятельность полетов на пушечном ядре. При этом они даже вымеряли с помощью аршина схему траектории полета. - Эх, господа, - снисходительно улыбался Мюнхгаузен, - это не умом понимать надобно. Так что не лезьте своим аршином мне в душу. И уходил, позванивая украшающими грудь заслуженными наградами. Так родился миф о неэффективности ума и единой метрической системы мер на просторах России. MMM 22 февраля 1797 года в своем замке барон лежал на смертном одре, а горюющие друзья его уговаривали: - Поживите, барон, еще хоть денек! - Не могу! – Твердо ответил мощный старик. – Завтра 23 февраля. А я хочу уйти из жизни в будний день. И тот час скончался. Никто из друзей его не понял. А Мюнхгаузен был отставным офицером русской армии. Так закладывались традиции многонациональных российских вооруженных сил. MMM Когда барон Мюнхгаузен ночевал в Кенигсберге, то под утро к нему явилась делегация горожан с петицией. - Отец родной! – Бухнулись кенигсбержцы в ноги еле продравшего глаза барона, - Будь нашим бургомистром! Не откажи! - Вот черти нерусские, - недовольно пробурчал Мюнхгаузен, - Офицеру российской армии бургомистром не быть! По нашенски-то, по-русски, он только мэром может стать! И отказался. А жаль. А то бы еще одну награду получил. От президента. MMM Горожане Кенигсберга вообще часто к барону за советом обращались. Уважали, стало быть. - Две напасти у нас в Пруссии, - часто жаловались они Мюнхгаузену. – Климат плох и юмор отсутствует. - Погодите ужо, - отмахивался барон, - вот получите со временем две другие: дураков и дороги. Ухохочитесь. MMM Когда Наполеон в Кенигсберг приехал, то поначалу мир с русским императором подписывать не хотел. Ходил по местным гастшеттам и хвастал, что Москву в скорости возьмет. - Ты ври, да знай меру, - обижались горожане, - тоже мне, Мюнхгаузен нашелся! Наполеон усовестивился и подписал Тильзитский мир. В Тильзите, естественно. Но потом снова врать принялся. Ясное дело – в Тильзите никто барона не знал и Наполеона усовестить некому было. MMM Когда барон осматривал достопримечательности Кенигсберга, то забрел по случаю в лабораторию под номером 13. - А где еще двенадцать? – поинтересовался у лаборантов любознательный Мюнхгаузен. Маги и чародеи давай мяться, да увиливать. - Ясно. – Подвел итог барон. – Из Федеральной программы развития региона деньги на тринадцать лабораторий получили, а построили одну. Ну, погодите, жулье, вот раскроет Трифонов ваши тайны – выведет всех на чистую воду. С тех пор лабораторию «Кенигсберг-13» засекретили и стала она тайной. MMM Когда барон узнал, что американские астронавты собираются на Луну, то решил их опередить. На ядре, естественно. Прилетел. Ждет. Тут и американцы подоспели. Мюнхгаузен им, как водиться, выпить предложил. Ну и напились они до самого изумления. Американцев потом в бессознательном состоянии спейс-шатлл специальный в нью-йоркский вытрезвитель доставил, где им мятный чуингам в рот положили, клизму поставили и теплой ванне с пенкой хвойной к жизни вернули. А барон обратно самостоятельно на ядре полетел. Ну и заплутал с похмелья. Может еще найдется? Недавно из космоса от него радиограмма пришла. - Передайте американцем, - сообщает, - что они на посошок не выпили. Значит, как пить дать, вернется. Не по-людски это, без «посошка» прощаться. MMM Когда барон посетил Кенигсбергский замок и находящийся в нем ресторан «Блютгерихт», то все посетители и кельнеры в один голос принялись ему советы давать: какое блюдо заказать и какой напиток лучше выбрать. - Прямо не замок, - отмахивался от назойливых помощников барон, - а Дом Советов какой-то! Как всегда, барон словно в воду глядел! MMM Когда барон по поганым кенигсбергским улицам на лошади ехал, то увидел мальчишек, которые в разные стороны камни кидали. - Безобразники! – Возмутился Мюнхгаузен. – Лучше бы в ямы камни бросали. Хоть чуть бы дорогу, может, выровняли. Мальчишки послушались. Так в нашем городе и появился ямочный ремонт. А все почему? Да просто нельзя все советы барона так понимать буквально. Прямо, как дети. MMM Когда барон в Кенигсберге ночевал, то страсть сколько подвигов по любовной части насовершал. А по утру, когда с жителями прощался, помахал ручкой, подмигнул весело молоденьким горожанкам и тут же серьезную рекомендацию на отдаленное будущее дал: - Желаю вам, - говорит, - хорошо интегрироваться. В Европе скоро это наиважнейшим процессом станет. - Ишь, охальник! – Не поняли барона почтенные отцы города, которые в оценке исторических перспектив слабы были. – Не наинтегрировался еще! С тех пор наш регион в интеграционных, визовых, коридорных и других подобных затруднениях пребывает. А не надо было изначально только худое подразумевать! Давно пора о таких вещах позитивно думать! MMM Когда Иосиф Виссарионович над переименованием Кенигсберга размышлял, то все вокруг ему советовали: - Назовите, товарищ Сталин, в честь героя земли русской, чудо-богатыря Мюнхгаузена! - Мюнх.. , Мёнх…, - силился произнести трудное слово отец народов, - тьфу! Разозлился потом окончательно и город сей не полюбил крепко. - А вот пусть эти умники в честь Михал Иваныча Калинина называются. - Рявкнул он, нервно набивая табачок в трубку, - Так им и надо будет! Так целый город и репрессировал. Вот ведь какое время было! Даже сам барон Мюнхгаузен ни за что, ни про что пострадал. MMM Потом, когда культ личности разоблачили, на специальных заседаниях политбюро этот вопрос еще не раз поднимали. Но, как оказалось, что у Хрущева, что у Брежнева, с выговором не лучше, чем у Сталина дела обстояли. Поэтому все заседания объявили засекреченными и о сути вопроса забыли. Так город Калининградом и остался. Вот какое горе может от неправильного выговора приключиться! MMM Когда барон путешествовал по океану, его проглотила «гигантская рыба». Находясь в ее желудке, Мюнхгаузен раскурил трубку, «рыба» закашлялась и барон пулей вылетел наружу. А все почему? Просто тогда еще не был принят драконовский закон о борьбе с табакокурением. А «рыба» эта, кстати, была обычным кашалотом, который все равно погиб. И вовсе не от никотина. Его китобои с «Юрия Долгорукого» загарпунили. Скелет сейчас в музее мирового океана выставлен. Сходите, убедитесь: зубы белые, не прокуренные, а состояние здоровья, извините, хуже, чем у Ленина в мавзолее. MMM Когда Мюнхгаузен был маленьким, матушка часто его спрашивала: - А кем, Карл, ты хочешь стать, когда вырастешь? - Ах, маман, - отвечал юный барон, - русским я стать хочу и в России порядок, наконец, навести. И уехал в Петербург. А когда там совсем уж русским стал, то принялся философствовать. - Эх, господа, - говаривал он полковым приятелям, - Возрождение державы нашей через взлет души русской пролегает, а норов у нее, страсть, как строптив. К тому же Россия есть слишком великая незадача, чтобы нам разрешить ее самим: без труда и немцев. - Так и помоги, коли немец, - хлопали его по плечу гвардейские офицеры. – За чем дело встало? - Обрусел шибко. – Вздыхал Мюнхгаузен. Вот такие немецко-российские закавыки в жизни приключаются! MMM Барон Мюнхгаузен, хоть и храбрым воякой слыл, но примирялся и соглашался всегда с особой охотой. Даже когда его запорожские казаки турецкому султану письмо передать попросили, барон до самой что ни наесть последней крайности в султанском дворце миролюбие проявлял. И хотя триста янычар, которые после чтения письма в непонятную агрессивность впали, в лоскуты изрубил, так от них соглашательской позиции и не добился. Трудное это дело, консенсуса достигать. Даже у Мюнхгаузена это не всегда получалось. MMM Престолонаследник российский, будущий император Павел I и закадычный друг барона Мюнхгаузена, страсть как Рождественские праздники любил. Однажды, по юности своей, невоздержанности и неопытности, он трое суток этот праздник беспробудно отмечать изволил. А поутру с кровати упал. В результате нос себе расплющил и письмо барону написал. Фельдъегерь же, что послание в Германию нашему герою вез, в Кенигсберге также в трехдневный загул ударился. Дважды, до изумления напившись, с моста в Прегель падал. Но оба раза местные рыбаки его вытаскивали вовремя. А на третий день, рыбаки вместе с фельдъегерем пить стали и когда тот в очередной раз с моста рухнул, вытащить его не смогли. Так письмо до Мюнхгаузена и не дошло. А все почему? Просто немцы пить не умеют!
На главную